Системы управления бизнес-процессами пришли в Россию с Запада, где этот класс решений называют BPM-системами или BPMS (Business Process Management System). Их основная цель — осуществлять программную поддержку процессного управления в организациях. Здесь следует сразу определиться с двумя ключевыми понятиями. Во-первых, существует управленческая концепция BPM. Это определенный этап в менеджменте, при котором работа компании выстраивается и развивается как система взаимосвязанных бизнес-процессов. Департаменты и подразделения по-прежнему отвечают за выполнение конкретных бизнес-функций (процессный менеджмент дополняет, а не заменяет функциональный подход к управлению). В свою очередь BPM нацелен на эффективное взаимодействие различных бизнес-функций за счет выстраивания и управления бизнес-процессами. Что касается BPMS — это основная технология, которая помогает реализовывать концепцию процессного управления в реальной практике работы компаний.
BPM может существовать и без ИТ, однако с помощью специализированного инструмента работать становится проще и быстрее. Система управления бизнес-процессами позволяет моделировать процессы компании и автоматизировать их исполнение. Предоставляет возможность контролировать работу на всех этапах и быстро вносить улучшения.
Работа BPMS основана на простой идее. На этапе внедрения решения осуществляется моделирование бизнес-процессов с помощью наглядных диаграмм. Процессы сразу становятся исполнимыми в системе. Это означает, что система будет автоматически отправлять задачи ответственным сотрудникам — в точном соответствии с тем порядком выполнения операций, который определен в модели данного процесса.
Такой подход позволяет выстроить бизнес-процессы компании и максимально приблизить их реальное выполнение к той идеальной модели, которая изначально разрабатывалась.
Успешная BPM-система – это не коробка, а индивидуальный инструмент считает Денис Селезнев. Он подчеркнул, что любой проект повышения эффективности бизнеса должен быть ориентирован на типизацию и регламенты, поддерживать мотивацию сотрудников, опираться на корпоративную культуру и следовать принципу гибкой автоматизации.
В интервью Дениса Селезнева он подчеркнул, что любой проект повышения эффективности бизнеса должен быть ориентирован на типизацию и регламенты, поддерживать мотивацию сотрудников, опираться на корпоративную культуру и следовать принципу гибкой автоматизации.
Какие тенденции на российском рынке автоматизации бизнес-процессов и управления эффективностью организаций вы можете отметить? Что меняется в 2022 году?
ДЕНИС СЕЛЕЗНЕВ: Этот год для рынка начался 24 февраля, вместе со специальной военной операцией. Реальность разделилась на «до» и «после». Главными тенденциями в этот период стали импортозамещение и поиск быстрых решений для повышения эффективности бизнеса. Компаниям больше не нужны системы, «отлитые на века», то есть с длительным периодом проектирования и внедрения. Сейчас нам нужно одно, а через пару месяцев уже что-то другое.
Что сейчас важно делать компаниям, чтобы действительно повысить эффективность за счёт автоматизации?
ДЕНИС СЕЛЕЗНЕВ: Всё больше предприятий осознают, что автоматизация сама по себе не повысит эффективность бизнес-процессов. Это лишь часть общего подхода, который состоит из следующих шагов:
1. Ориентируйте людей, которые работают в бизнес-процессе, на регламентацию деятельности. Когда процесс станет типовым, можно будет двигаться по заданному маршруту, а не решать каждый раз новую задачу. Важно сопроводить такой процесс инструкциями, которые помогут текущим и новым сотрудникам. Например, новички поймут, как им быстро согласовать документы и осознают, что именно такой маршрут позволяет им сосредоточиться на рабочих задачах. Однако следите, чтобы регламенты не пылились на полке, а менялись вместе с бизнес-процессами.
2. Дайте каждому сотруднику мотивацию, чтобы процесс, в котором он участвует, приносил пользу организации. Мотивация может быть выражена и в виде бонуса за соблюдение KPI, и в виде портрета на доске почёта. В любом случае, каждый должен понимать, что для компании хорошо, а что плохо.
3. Не преуменьшайте роль корпоративной культуры. Мы можем прописать регламенты, выстроить мотивацию, но сотрудники не будут вдохновлены и не воспримут изменения, которые несёт автоматизация. Корпоративная культура поможет всему коллективу позитивно взглянуть на необходимые изменения.
4. Наконец, автоматизируйте процессы. Именно автоматизация позволяет и отразить регламенты в виде настроенных модулей системы, и показать на дашбордах сотрудников, какой вклад они внесли в повышение эффективности процесса.
Автоматизировать нужно гибко и быстро. Больше не работает классическая история с длительными согласованиями и реализацией. Придумав способ, как улучшить процесс, мы не должны терять время.
Кроме того, современная система автоматизации должна заботиться о людях. В наше тревожное время любой сотрудник – это knowledge worker, где бы он ни работал и чем бы ни занимался. И в силах руководителя помочь ему, организовав удобное цифровое рабочее место и обеспечив экономию времени.
Насколько зрелыми можно назвать разработки российских компаний в области BPM? Чего не хватает, чтобы достичь уровня экспертизы западных вендоров?
ДЕНИС СЕЛЕЗНЕВ: Я не считаю, что уровень экспертизы западных компаний выше, чем у российских игроков. Многие проекты автоматизации на базе зарубежных продуктов было очень сложно адаптировать под наши предприятия. Однако, со стороны заказчиков порой приходилось встречать некий карго-культ. Люди верили: если какие-то процессы реализованы в SAP или Dynamics, это даст преимущества бизнесу.
На деле использование отчетных форм и логики бизнес-процессов, которые западные вендоры задавали для своих рынков, на российской «почве» не работает.
На рынке нет «серебряной пули». Нельзя просто взять западное решение, развернуть его в отечественной среде и получить такую же производительность труда, как у немецкого или американского предприятия. Успех BPM-проекта во многом зависит от корпоративной культуры и зрелости управленческих процессов.
У наших компаний экспертиза в области BPM на хорошем уровне. Нам есть, чем гордиться. Мы умеем строить эффективные системы, вовлекать сотрудников, нести ответственность за процессы и за людей. Если, конечно, не очарованы установками западных вендоров, уверенных, что в России надо работать именно так, а не иначе.
Можно ли составить портрет типичной компании, которой сегодня необходимо решение BPM?
ДЕНИС СЕЛЕЗНЕВ: Рынок потенциальных заказчиков разделился на две группы. Одни ничего не делают и ждут какой-то стабильности, определённости, состояния «как было до 24 февраля». Если у таких компаний что-то «отваливается» – облачные сервисы или Microsoft Teams, они погружаются в цифровой каменный век. Работают через почту и WhatsApp, возвращают бумажный документооборот и так далее. В результате снижается бизнес-тонус, эффективность и прибыльность. Нам с такими не по пути.
Вторая группа – те, кто в новой реальности видит большие возможности. Они осваивают освободившиеся ниши после ухода западных конкурентов, развивают отечественные сервисы и производят конкурентоспособную продукцию. Таким предприятиям важно повышать эффективность своих процессов, а значит, им нужен софт, который у нас есть.
Требуется ли кастомизация системы в зависимости от отраслевой принадлежности заказчика?
ДЕНИС СЕЛЕЗНЕВ: Решение для любого заказчика должно быть кастомным. Попытка взять какой-то процесс из программного обеспечения и заставить свою компанию работать по чужой логике, обречена на неудачу. У каждого предприятия свои ноу-хау, индивидуальный набор бизнес-процессов, секреты опережения конкурентов, корпоративная культура. Только решение, с которым можно поставить на цифровые рельсы ваш набор процессов, поможет предприятию. Успешная BPM-система – это не коробка, а индивидуальный инструмент.
Что сегодня понимают под суверенитетом данных? Какие решения в этой сфере предлагает ваша компания?
ДЕНИС СЕЛЕЗНЕВ: Цифровой суверенитет – это возможность надёжно хранить данные либо в отечественном облаке, либо в собственном дата-центре компании и эффективно распоряжаться своей цифровой инфраструктурой.
К сожалению, международные облачные сервисы – это в определенном смысле цифровая гегемония, связанная с ситуацией во внешней политике. Сегодня Salesforce отключает вашу CRM, завтра Amazon отключит доступ к вашим веб-серверам, размещённым где-то в ирландском ЦОДе, а послезавтра смартфон не покажет вам фотографии детей – это уже наша реальность.
Любое предприятие, которое хочет быть полезным для клиентов, акционеров, сотрудников и государства, должно заботиться о том, чтобы работа шла независимо от внешних обстоятельств. С этой точки зрения цифровой суверенитет становится важной особенностью ИТ-инфраструктуры.
«Первая Форма» с самого начала проектировала систему так, чтобы её можно было развернуть только на инфраструктуре заказчика: на серверах клиента или в частном облаке.
В последнее время много говорят о платформах Low-code/No Code. Это действительно панацея для компаний, которые хотят получить эффективные системы, но не имеют солидного штата разработчиков?
ДЕНИС СЕЛЕЗНЕВ: Квалифицированный разработчик – это десятая часть ресурса, который требуются, чтобы принести пользу бизнесу. Рассмотрим наш пример: чтобы автоматизировать деятельность заказчика, нам нужно его услышать, перевести требования с бизнес-языка на технический, представить и спроектировать архитектуру решения, понять, как вплести его в канву имеющейся инфраструктуры. Только после всех этих этапов мы будем писать программный код.
Сделать это можно по-разному: на сложных современных языках программирования – в этом случае нам правда нужные квалифицированные и высокооплачиваемые разработчики, или с помощью легких инструментов – Low Code/No Code. Преимущество второго варианта в том, что один из этапов создания решения мы сделаем быстрее и дешевле. Таким образом, Low Code/No Code – не панацея, а лишь средство для сокращения зависимости от сложных и дорогих программных инструментов.
Как меняется концепция Low Code/No Code?
ДЕНИС СЕЛЕЗНЕВ: Как и все модные ИТ-концепции, Low Code/No Code проходит путь от хайпа до мейнстрима. Затем произойдёт коммодитизация, то есть превращение продукта из революционного в общедоступный.
Тоже самое было с электронными таблицами. Их появление произвело фурор: ещё бы, появилась возможность делать аналитические расчеты без программистов. Но со временем знание Excel стало базовым навыком офисного работника. Low Code/No Code также продвигали как маркетинговое преимущество, но сейчас эти технологии – часть практически любого решения по автоматизации.
Источник: https://www.tadviser.ru/
