Прежде всего надо, наверное, сразу объяснить, что такое умное производство и что вообще означает понятие «умное». Сегодня появилось очень много спекуляций на эту тему, когда рассказывают про умные фабрики, подменяя это понятие демонстрацией купленных за рубежом программных пакетов для САПР (систем автоматизированного проектирования). Да, сейчас возможности автоматизированного проектирования в связи с доступом к суперкомпьютерам значительно выросли, но это всего лишь малый фрагмент умного производства. Только лишь фрагмент. Идеи умных производств выросли из попыток создать еще в 80-х годах ХХ века ГПС (гибкие производственные системы) взамен конвейеров. По мере развития индустрии в ХХ веке возникала все большая необходимость выпуска изделий малыми сериями или даже единичными образцами. При этом общим запросом было создание производственной системы, выпускающей штучную продукцию по себестоимости конвейерного производства.

Такую задачу ставил Государственный комитет по науке и технике СССР прежде всего для производства штампов и оснастки. И в Госплане понимали, что в СССР слишком скудный ассортимент товаров народного потребления. Нужно было выпускать много оснастки малыми сериями, чтобы расширить количество товаров в советских магазинах. А в странах рыночной экономики к этому подталкивал сам рынок. Люди хотели разнообразия. И это казалось уже достижимым благодаря появлению компьютеров и развитию кибернетики. Кстати, я переехал из Воронежа в Тверь (тогда Калинин) как раз под проект создания первого автоматизированного завода штампов на заводе им. 1 Мая. Что-то мы успели сделать, но затем ГКНТ СССР был распущен, и с ним все проекты закрылись.

Новый этап начался в 2007 году, когда Радислав Бирбраер, один из самых заметных отечественных теоретиков машиностроения, выпустил книгу «Основы инженерного консалтинга» и сформулировал впервые понятие «умное производство». Группа компаний «Солвер», которую возглавляет Бирбраер, начала применять новую доктрину модернизации, получившую название «Три проекта», при проектировании самых разнообразных умных производств как в аэрокосмической, так и во всех смежных отраслях машиностроения. На сегодня, наверное, реализовано уже около 900 проектов самой разной сложности. Это было как строительство новых производств, так и модернизация действующих.

Стандартная эффективность применения методик Бирбраера по оптимизации организации машиностроительного производства – это повышение производительности труда, к примеру, на механообработке в 10–15 раз по сравнению с показателями на момент начала реконструкции. Все это впечатляет. Со временем в этой парадигме стали работать и другие инжиниринговые фирмы. Появилась определенная кооперация и специализация. Вокруг журнала «Умное производство» сформировался целый клуб лидеров инжиниринга. Скажем, предельные компетенции в проектировании самого промышленного здания приобрела компания Андрея Абрамова «АДМ СпецРТ». По сути, производственные здания становятся сейчас своеобразными индустриальными экосистемами, нашпигованными датчиками и устройствами автоматики, с централизованной шиной, подключаемой, как принтер, к компьютеру. К этому вопросу мы еще вернемся.

Через четыре года после Бирбраера концепцию четвертой промышленной революции сформулировал в 2011 году Клаус Шваб, президент Всемирного экономического форума в Давосе. После этого все заговорили об «Индустрии 4.0». Однако «Индустрия 4.0» – это определенный этап, но все же это еще не индустрия, которая возникнет на основе теории «умного делания».

Что же такое умное производство?

Это цифровая экосистема, в которой взаимодействуют люди и машины, она способна выпускать единичную продукцию или продукцию малыми сериями по себестоимости, не превышающей массовое производство на конвейерах.

Отличием умных производств от тех же ГПС является их способность к самообучению, сохранению и накоплению лучших проектных решений, производственных практик, приемов труда, нормативов и методик стимулирования. В умном производстве происходит непрерывное формирование и обновление стандартов и нормативов.

При этом на нижних уровнях произведенной иерархии осуществляется аппаратный тотальный контроль за оборудованием и персоналом, состоянием здания, а на верхних уровнях создаются атмосферные проектные хабы, стимулирующие творчество персонала. Производство становится умным, когда в нем безграничная свобода стимулирует поток непрерывных изменений, а тотальный контроль обеспечивает вечное хранение и актуализацию возникших в результате изменений лучших практик.

Диалектическое взаимодействие свободы и порядка мы в теории «умного делания» называем принципом «Фарвар». Сам же принцип «Фарвар» является мерой ума любой системы, в том числе производственной.

И еще одно важнейшее качество умного делания, что это живая система. А любая живая система всегда осуществляет экспансию, пока она жива. Поэтому умное производство всегда расширяется вовне, даже в смежные сферы, меняя окружающие культурную среду и ландшафты. Умное производство, опираясь на развивающиеся технологии блокчейна и умные иерархии, формирует открытый мир умных контрактов и высокого взаимного доверия.

Стратегическое управление умным производством сводится к управлению сложностями, а тактическое управление умным производством – к оцифровыванию процессов. Стратегия и тактика в «умном делании» всегда должны находиться в гармонии.

Все это уже началось. Индустриальный мир вы не узнаете уже через несколько лет. Эти процессы не зависят ни от кого, это объективная трансформация ноосферы – переход на новый виток эволюции.

Далее мы рассмотрим темы: 1. Уровни производственной иерархии и методологические подходы к их цифровизации: – уровень стратегического управления; – уровень проектирования новой продукции; – уровень подготовки производства; – уровень технологий и логистики. 2. Производственное здание как экосистема цифрового умного производства. 3. Дополненная реальность как стратегический ресурс глобального повышения эффективности предприятий. 4. Человек и машины – переосмысление ролей.

Часть 2

Итак, мы с вами рассмотрели вопрос о том, чем на самом деле является умное производство, каким критериям оно должно соответствовать. Прежде всего умное производство – это цифровая экосистема, в которой есть несколько уровней, сбалансированных между собой. Мы с вами уже говорили, что умное производство напоминает пирамиду, на верхних этажах которой управляют сложностями, а на нижних занимаются цифровизацией процедур, разработкой и соблюдением регламентов.

Поговорим подробнее об уровнях производственной иерархии.

Надо сразу сказать, что чем выше уровень, тем меньше возможности для стандартизации и оцифровывания. Рассмотрим самый верхний уровень – уровень стратегического управления.

Верхушка пирамиды – там, где расположен «глаз», – формирует три сферы дополненной реальности умного производства: 1) целей, ценностей и традиций; 2) комьюнити – создания и развития сообществ/структур с сетевой иерархией, как онлайновых, так и офлайновых; 3) связи с общественностью, создания репутации компании и сонма устойчивых брендов, связанных с компанией.

Все эти три сферы в живых системах осуществляют экспансию. Первая сфера направлена внутрь производственной экосистемы, а две другие – вовне.

В первом контуре формируются цели и ценности компании, внутренние уставы и технические регламенты, этика и эстетика, которые и определяют долгосрочные перспективы и глобальную конкурентоспособность. Недавно я посетил завод «Шелл» в Торжке Тверской области. Здесь базовой вербализованной ценностью является безопасность во всех ее проявлениях – от экологической до личной. Все сотрудники компании «заточены» на безопасность. Если, например, вы спускаетесь по лестнице, то обязательно кто-то порекомендует держаться за поручни. Оказывается, есть статистика, что 15% травм люди получают, спускаясь по лестницам. Здешние сотрудники всегда пристегивают ремни даже на заднем сиденье автомобиля, и все они проходят особые курсы по технике безопасного вождения личных автомобилей. Такая философия компании, меняя людей, меняет и внешнюю среду. Мир становится безопаснее. Казалось бы, блажь? Однако это позволяет британско-нидерландской Royal Dutch Shell существовать уже 100 лет и быть четвертой по величине активов в мире.

Но на «Шелл» есть и экзотические, на первый взгляд, курсы. Например, всех сотрудников психологи учат правильно строить межличностные коммуникации и одинаково воспринимать информацию. Разработка глоссария является важнейшим элементом стратегии строительства умного производства.

Сейчас в промышленном секторе растет интерес к коллективному решению творческих проблем на этапе концептуального проектирования. Новые IT обеспечивают более структурированную среду для изобретателей, дизайнеров, инженеров и лиц, принимающих решения. В результате появилась новая категория инструментов, известная как автоматизация инноваций (Computer-Aided Innovation – CAI). В Твери работает ученый Владимир Гарусов, который исследует эти вопросы и утверждает, что следующий эволюционный шаг в развитии CAI заключается в использовании достижений в области информационных и коммуникационных технологий (ИКТ), обычно называемых Web 2.0. Web 2.0 (определение Тима О’Рейли) – это методика проектирования систем, которые путем учета сетевых взаимодействий становятся тем лучше, чем больше людей ими пользуются. Особенностью Web 2.0 является принцип привлечения пользователей к наполнению и многократной выверке информационного материала.

Вторая парадигма: переход от технологий закрытых инноваций к открытым, когда организуется совместная работа широкого круга экспертов. На этой основе мы вокруг журнала «Умное производство» создаем информационную систему «Ускоритель инноваций» и профессиональные умные иерархии SIS.

Самые успешные инновации возникают, когда идеи сталкиваются, перегруппировываются, сливаются и развиваются в рамках инновационного «торнадо». Среду, где возникает такое «торнадо», мы называем проектным хабом. Условием для возникновения такого «торнадо» является создание среды для диалога всех участников.

Эффективные диалоги, которые приведут к созданию ценной информации, требуют выполнения следующих ключевых условий: l наличие универсального языка общения на основе общих для большинства участников семиотических кодов; l наличие общих ценностей и согласованных целей.

Ценностное мышление – это значительная часть нового подхода, поскольку позволяет людям, командам и организациям иметь ориентированный на человека взгляд на проблемы и в сочетании с другими научными методами (теория сложных систем, теория решения изобретательских задач – ТРИЗ, теория аргументации и др.) обеспечить эффективный поиск путей в будущее. И при этом создаваемая нами коммуникационная технология SIS непрерывно оцифровывает лучшие практики, обеспечивая им вечное существование. Это главный принцип «умного делания».

Современная экономика (с ее опорой на интернет, компьютеры и большие данные) привела к расцвету некоторых наиболее дорогостоящих компаний мира, но она также породила фейковую реальность. Главное преимущество умных производств (как и умных государств) в том, что все их институты обладают антифейковыми фильтрами и обеспечивают удержание всех элементов производственной иерархии в объективной реальности. Это является глобальным конкурентным преимуществом в современном цифровом мире.

Эволюция происходит всегда революционно, неожиданно и скачками, но всегда по одним и тем же правилам. Кто не успевает воспользоваться окном возможностей и пройти через ее «узкое горлышко», тот утилизируется самой жизнью. Это касается любой экономической или социальной системы. Цифровизация осуществляет только накопление и сохранение лучших производственных практик, инженерных решений, методик маркетинга и взаимодействия с персоналом, но сама по себе цифровизация – это косность. Революционные переходы являются результатом свободного творчества коллективов. Но для реализации такого творчества необходимы специально спроектированные пространства, ландшафты и наличие специально созданных IT умных коммуникаций.

Кому интересно, обращайтесь.

Дальше мы поговорим о следующих уровнях производственной иерархии: – проектирования новой продукции; – подготовки производства; – технологий и логистики.

Часть 3

Мы в двух предыдущих частях с вами рассмотрели, что такое умное производство и что такое высшее звено производственной иерархии. В третьей части мы рассмотрим, как все устроено внутри машиностроительного предприятия, а именно как создаются и производятся машины.

В машиностроении за последние сто лет сложился универсальный язык семиотических символов и знаков, позволяющий описать машину и технологию ее изготовления. Именно наличие единого всемирного технического языка делает возможным то, что инженер в Хабаровске понимает документацию, созданную инженером в Харькове или Лиссабоне.

Он включает: – спецификацию (граф входимости); – графическое описание формы детали и ее изменений в процессе производства (в начале цикла это заготовка, в конце цикла – готовая деталь) плюс подтверждающие расчеты на прочность, надежность и пр.; – коды (обозначение) материала детали (химический состав, характеристики прочности и пр.); – допуски и посадки, системы соединения; – маршрутный техпроцесс (описание логистики движения детали или узла внутри производства); – операционный технологический процесс и программы для роботов и станков с ЧПУ; – регламенты и инструкции по технике безопасности.

Всякая реальная машина всегда по своей структуре иерархический граф, который выглядит как перевернутое дерево. Задача конструкторско-технологической подготовки производства сводится к решению многокритериальной задачи оптимизации: как создать семиотический код машины, которая, с одной стороны, имеет ценность для потенциальных покупателей, а с другой стороны – ее в реальном производстве по приемлемой себестоимости и в приемлемые сроки возможно изготовить? Ваш успех или неудача в производственном бизнесе целиком зависит от вашего ответа на этот вопрос.

Сложность еще в том, что в реальном производстве движутся детали не одной машины, а сонмы различных машин – в реальном машиностроительном производстве в цехах на финишную сборку пытаются добраться иерархии целого леса «древовидных структур». На реальном, скажем авиационном, предприятии иногда в цехах движутся миллионы деталей и узлов, естественно, сталкиваясь и образуя заторы. Всем этим надо управлять. К тому же сама документация тоже постоянно изменяется в силу ее доработки в процессе производства. При этом всегда есть часть деталей и узлов, материалов, поступающих от внешних поставщиков, что требует управления всей системой кооперативных связей в условиях большой неопределенности.

Люди, не работающие на производстве, даже не могут себе представить сложность решаемых в машиностроении задач управления. Иногда это становится просто хаосом, и даже сами участники процессов не совсем понимают, как все же что-то в этом бедламе производится.

Одна из задач умных производств – это вернуть владельцам бизнеса контроль над производственной стихией.

Достигается это созданием умной цифровой экосистемы, сбалансированной по уровням. Дело в том, что само производство – всегда тоже иерархия. На каждом этаже этой иерархии мы должны создавать собственный умный мир.

Задача бывает двух типов: мы проектируем новое производство, которое обеспечивает выпуск определенной номенклатуры изделий, или же мы пытаемся произвести очередное изделие на уже существующем предприятии. Это две принципиально разные задачи.

При проектировании нового предприятия главнейшей частью должен быть не только технологический и информационный проект, но и проект внутренней логистики, в котором важно сделать расчет складских запасов. Если у вас будут излишние запасы, это необоснованно увеличит стоимость вашего незавершенного производства, а если у вас запасы будут недостаточными, постоянной проблемой вашего производства станет дефицит материалов и комплектующих. Складские запасы зависят от множества внутренних и внешних факторов, в том числе циклов и надежности внешних поставок, поэтому относитесь к этому серьезно.

Еще сорок лет назад промышленное машиностроительное предприятие полного цикла выглядело примерно так. Кто-то в руководстве определял, что нужно производить машину, и ставил задачу конструкторам. Те рисовали на кульманах чертежи и делали расчеты прочности, надежности с использованием логарифмических линеек и арифмометров средствами сопромата.

Потом специальные люди переносили чертежи на кальку и обводили их тушью, что давало возможность сделать копию документации. Наличие копий чертежей упрощало производство, но создавало и кучу проблем. Любое изменение нужно было проводить во всех копиях. Потом над чертежами работали технологи, металлурги, сварщики, метрологи, программисты станков с ЧПУ – создавали технологическую документацию. Затем вступали в игру нормировщики, инструментальщики, снабженцы, диспетчеры… Только после этого изделие поступало в производство. А потом оказывалось, что запланированный металл не пришел вовремя, и диспетчер просил конструктора рассмотреть замену. И все начиналось сначала. Иногда от решения выпускать новую машину до момента, когда она выкатывалась из цеха, уходило несколько лет, а то и десятилетий. Естественно, первые появившиеся ЭВМ именно в производстве нашли свое применение.

Считается, что понятие ERP ввел аналитик Gartner Ли Уайли (англ. Lee Wylie) в 1990 году в исследовании о развитии MRP II. Однако это не совсем так. Системы «разузлования» и планирование ресурсов предприятия в СССР стали применять раньше, чем на Западе. Самая сильная школа программистов была в Минске. Как только появились большие ЭВМ, началась работа со спецификациями, возникли системы планирования и расчета кооперационных поставок материалов, комплектующих и инструмента. Большие усилия прикладывали математики к созданию алгоритмов оптимизации. Тогда еще был жив Леонид Канторович, один из создателей линейного программирования, получивший в 1975 году Нобелевскую премию «за вклад в теорию оптимального распределения ресурсов».

Все эти разработки велись вокруг попыток создать интегрированную систему автоматизированного управления предприятием. Эти системы работают до сих пор – их поддерживает и развивает корпорация «Галактика» Дмитрия Черных. Потом в 1992 году появился немецкий продукт SAP R/3. К его появлению в СССР был причастен уже упомянутый мной ученый из Твери Владимир Гарусов, который в то время возглавлял один из институтов в структуре «Центрпрограммсистем». Он был первым из советских программистов, кто в Западном Берлине встретился с владельцами SAP SE. За прошедшие годы отечественный рынок ERP так и был поделен между «Галактикой» и SAP SE.

Уже в то время предпринимались попытки автоматизировать процесс проектирования машин. Этому способствовали исследования в сфере теоретической механики. Первые опыты по расчету методом конечных элементов, пришедшим на смену сопромату, были сделаны еще в начале 80-х годов ХХ века молодыми инженерами под руководством Радислава Бирбраера и математика Игоря Мамонтова (они сейчас совладельцы компании «Солвер») на Воронежском заводе ТМП. Курировал проект ученый из местного политехнического университета Эдуард Гольник. Бирбраером была создана теория контактного взаимодействия твердых тел, которая позволила значительно повысить точность прочностных расчетов машин. Параллельно такие же работы шли на аэрокосмических предприятиях, в том числе в США и в других странах. В результате появились компьютерные системы автоматизированного проектирования. Кульманы и арифмометры ушли в прошлое.

Появились технологические системы, позволяющие проектировать программы для станков с ЧПУ и роботов. Прошло больше 30 лет, но пока все это на большинстве предприятий работает разрозненно – как локауты автоматизации. Все бы так и было, если бы Радислав Бирбраер не объявил в 2007 году эру умного производства.

Сейчас появились в конструкторских бюро 3D-принтеры – уже порой производятся не чертежи, а сами детали. Недавно я побывал в компании «Герс Технолоджи», в которой компьютеризированный комплекс для производства печатных плат стоит прямо в проектном офисе. Конструкторы выпускают не документацию, а сразу образцы. В опытных производствах происходит следующий этап «срастания» проектирования и производства на базе цифровых технологий. Но в масштабных производствах все сложнее.

По мнению Р. Бирбраера, пытаться создать производство, в котором работают одни роботы, а управляется оно искусственным интеллектом, – задача решаемая, но бесполезная. Такое «неживое» предприятие никогда не сможет конкурировать с тем умным производством, где наряду с роботами есть люди, погруженные в творческую среду и дополненную реальность. Человек должен быть хозяином электронного производства. Иначе это не умное производство, а просто много-много электроники.

На нижнем производственном уровне важно создавать для персонала дополненную цифровую реальность, давая возможность сделать работу людей эффективной и контролируемой. Человек управляет машиной, и мы можем человеку облегчить работу, можем через датчики следить за его здоровьем, продлевая его жизнь.

На верхних этажах индустриальных пирамид успех определяют, наоборот, свобода и творческая атмосфера.

В ближайшее время усилия многих индустриальных инженеров будут направлены на создание инженерной антропологии, которая будет изучать законы разумного взаимодействия компьютеров и людей.

Часть 4

Мы с вами разобрали три вопроса: что такое умное производство, что такое высшая иерархия управления и как на самом деле проектируются и изготавливаются машины.

Нам осталось рассмотреть еще три темы: 1. Производственное здание как экосистема цифрового умного производства. 2. Дополненная реальность как стратегический ресурс глобального повышения эффективности предприятий. 3. Человек и машина – переосмысление ролей.

В первой половине 2007 года компания Microsoft выпустила Windows Mobile 6. Это окончательно объединило смартфоны и коммуникаторы в один класс устройств.

Ровно в это же время ранней весной 2007 года в самолете, во время перелета из Словении в Россию, у Радислава Бирбраера, одного из самых опытных инжиниринговых интеграторов, реализующих проекты модернизации машиностроительных предприятий, возникла идея создать открытое сообщество проектировщиков предприятий, построенных на совершенно новых умных принципах. Новый тип умных производств он назвал Intelligent Manufacturing (IM). Уже в мае 2007 года вышел на русском языке первый номер журнала «Умное производство».

Через некоторое время компания «Солвер», владельцем которой является Радислав Бирбраер, презентовала промышленные планшеты «Навиман». Эти умные коммуникаторы могли работать как интерфейсы между производственным персоналом и компьютерными системами, формирующими дополненную реальность. Персонал теперь мог не только получать технологические инструкции из виртуальной оболочки, но и видеть критические маршруты, понимать свое место в общей производственной ситуации. Кроме этого, система через встроенную в очки персонала кинокамеру фиксировала все его действия. «Навиман», документируя процессы, делал возможным получить видеоряд лучшей практики (например, при наладке станка) у предшественников. Теперь система ничего не забывала. И это было начало. Сегодня «Навиман» осуществляет контроль в реальном времени как технологического оборудования, так и производственного персонала промышленных предприятий.

Система предназначена для машиностроительных предприятий, заинтересованных в кратном росте производительности труда, а также в кратном сокращении объема закупок нового технологического оборудования.

Видел еще одну функцию «Навимана» (не уверен, что ее уже презентовали), когда собираются данные со всех датчиков, расположенных в производственных зданиях, и унифицируют их так, что цех можно подключить к компьютеру примерно так же, как мы подключаем принтер.

Социолог Екатерина Шульман ввела понятие «новая транспарентность». Теперь мы знаем все обо всем и обо всех. Мы знаем все о станках, о зданиях и о людях. Однажды я присутствовал на техническом совещании в ОАО «Протон-ПМ» в Перми, которое вел Игорь Александрович Арбузов. С августа 2015 года по настоящее время он занимает должность генерального директора АО «НПО «Энергомаш». На совещании обсуждался ход модернизации одного из цехов. На электронном экране появилось табло, квадратики на котором были в основном окрашены в зеленый цвет, но было и несколько красных и несколько черных. Их только и разбирали. Там были проблемы. Оказалось, что в одних случаях там были технические сбои, в других – ошибки в выборе и подготовке персонала. Без этого экрана проблемы могли не решаться годами, а предприятие, производящее ракетоносители, несло бы убытки.

Intelligent Manufacturing (IM) – это цифровая экосистема, где все про всех известно. К этой новой ситуации надо привыкать.

Кстати, многие принципы «умного делания» я нахожу, изучая цивилизации древности. Скажем, критерий «ума» «Фарвар» – как некой диалектической способности к переменам при тотальном порядке – я нашел в трудах древних шумеров. А исследователь из Твери Александр Антипов определил, что комплекс пирамиды Хеопса создан с использованием сложнейших астрономических расчетов, в том числе дополненной реальности, но при этом пирамида Хеопса использовалась как «детектор лжи» при поиске идеально честных людей. Фараонам нужно было, как мы выяснили, собрать 1 000 таких людей, чтобы вызвать синергию. Так и в современном производстве. Сама среда и философия компании должна создавать синергии честности – это самое большое конкурентное преимущество.

Очень часто бывает по-другому. Бизнесмен однажды построил завод по производству картофельного порошка, купил самое совершенное оборудование, обучил персонал. Но сам жил в Москве, а завод был в соседней области. Он был абсолютно уверен, что он выпускает самый чистый в мире продукт премиум-класса, но ни один сотрудник ему не сказал, что картофель у него воровали грузовиками, а в продукции жили мыши. Завод закрылся, потому что там не было честных людей. Поэтому в первом контуре умных производств в первую очередь формируются цели и ценности компании, внутренние уставы и технические регламенты, этика и эстетика, которые и определяют долгосрочные перспективы и глобальную конкурентоспособность.

Но при проектировании зданий в разделе низковольтных систем они нашпиговываются датчиками, которые собирают данные для алгоритмов «Биг-дата». В умной экосистеме украсть невозможно в принципе, как в блокчейне. Можно только украсть всю систему целиком. Но частями невозможно.

И в заключение о безопасности. У нас к безопасности часто неверный подход. Мы из всего делаем тайну, ставим всякие там шифровальные машины, нанимаем тьму охранников. Всех подозреваем и за всеми следим. А надо ли все это в мире новой транспарентности? Вот, к примеру, Бог разве скрывает от кого-то что-то? Все на виду, все в открытом доступе в разных науках и разных религиях. Почему многие не видят Его? Они рассматривают Его родинки через призму отдельной науки или отдельной религии. Ничего нет надежнее, чтобы спрятать иголку, как бросить ее в стог сена. Так и на умном предприятии. Вы можете иметь распределенную умную фабрику, и никто даже не будет догадываться, где она расположена. Это более экономичный подход к безопасности.

Вам же нечего прятать от ваших коллег, которые стали на путь познания «умного делания», потому что вместе вы становитесь сильнее, вызывая синергию. Ну а прочие просто ничего не поймут.

В заключение хочу сказать: в вопросе взаимоотношений человека и машины все же произойдет переосмысление ролей. Машины будут прежде всего создавать дополненную реальность, в которой невозможно будет никому солгать. Это и есть мир новой транспарентности, новой открытости. В этом вся суть.

Автор: Геннадий Климов
Источник: http://www.umpro.ru/