Материалы по проблемам строительства промышленных предприятий встречают живой отклик у экспертов и практиков в области промышленного строительства. Успех проекта создания нового предприятия или модернизации действующего производства закладывается на стадии промышленного проектирования. Что необходимо сначала предусмотреть на этом этапе для того, чтобы избежать неоправданных затрат, не допустить ошибок при строительстве заводских корпусов и предотвратить возникновение факторов негативного влияния на процессы производства продукции? Как избежать проблем на этапе сдачи объекта, построенного в рамках Федеральных целевых программ? Как обеспечить качество и точность инженерных изысканий, результат которых напрямую влияет на качество выполненной проектной документации и – де-факто – на конечный результат строительства промышленного объекта? Эти и многие другие вопросы подробно обсуждались ходе беседы главного редактора журнала «Умное производство» Геннадия Климова и технического директора, владельца проектного института «АДМ Специальные Решения и Технологии» Андрея Абрамова.
Рассказывает Геннадий Климов:
– Уважаемый Андрей Михайлович, я рад нашей новой встрече. Отчеты в журнале «Умное производство» о наших беседах, судя по откликам читателей, вызывают самый живой интерес. Точно могу сказать, что они помогли многим промышленникам решить проблемы, возникавшие у них в процессе строительства и сдачи промышленных объектов. Да и эффективность производства, размещенного внутри промышленных зданий, во многом возрастает, если здание спроектировано и построено по всем правилам современной науки и с соблюдением всех нормативов. В начале нашей беседы хочу задать один вопрос из читательской почты. Касается он молниезащиты зданий. Вопрос, как я понимаю, возник из реальной ситуации, когда молния попала в здание цеха (или где-то рядом в электросеть) и нанесла значительный материальный урон. Как с этим бороться?
Андрей Абрамов:
– Без предварительного анализа конкретной ситуации невозможно точно назвать причины такого случая. Это как в медицине: врач никогда не ставит диагноз без анализов и осмотра пациента. Обычно даже в частных домах на входе электропитания перед счетчиком ставится молниегаситель, который, при ударе молнии, ее внутрь дома не пускает, а гасит. Он представляет собой внутренний грозоразрядник. Там стоит полупроводник, осуществляющий эту функцию. Их необходимо устанавливать на объектах энергетики, например, на подстанциях. Это обычно указано в проектной документации. Был пример, когда я показал такое устройство у себя дома председателю нашего дачного кооператива, но он поначалу не заинтересовался, а через неделю была сильная гроза. На подстанции дачного поселка случилась авария, поселок был обесточен. И после этого прибор там был установлен. Вывод: большинство ошибок тех, кто строит и эксплуатирует здания,– от незнания основ, незнания нормативов в этой сфере.
Техника во всем мире развивается, мы в эти процессы вроде бы интегрированы, уже научились покупать оборудование. Но, если говорить об уровне компетенции в среднем по стране, то придется констатировать, что элементы обеспечения, ту же «инженерку», вентиляцию и т.д., у нас еще покупать и эксплуатировать не научились. То есть, мы уже знаем, как покупать центральный агрегат, а как построить из элементов всю систему, с учетом новых технических разработок, еще не знаем.
Носителями же необходимых знаний и компетенций должны быть инженерные кадры. Я думаю, наша промышленность в будущем столкнется с серьезной кадровой проблемой. У нас подготовлено огромное количество экономистов и юристов, а где же инженеры? Сейчас мы еще можем активно развиваться благодаря специалистам, получившим инженерное образование в 1980-ые годы, но через какое-то время их станет меньше – у них не за горами пенсия, и тут-то начнутся проблемы.
Хотя не все так плохо. В чем-то и мы всех опережаем. Во всяком случае, наш институт. Я недавно побывал в Германии на площадке немецкой компании, занимающейся созданием чистых производственных помещений. Эта компания – один из мировых лидеров в этой сфере, она создает не просто чистые, а ультрачистые помещения. Мы много слушали ее специалистов и многое открыли для себя – как более правильно проектировать и строить такие объекты. А когда дело в обсуждении проекта дошло до внешней инженерной инфраструктуры, тут оказалось, что наши компетенции более существенные, чем у немецких партнеров. Проблема – в том, что они не учитывают наш климат, который заметно отличается от западноевропейского. Есть, например, такая функция – free cooling, что буквально переводится как «свободный холод». У них она практически никогда не используется – за ненадобностью, там в принципе нет соответствующих схемных решений. А у нас зима – полгода, и для нас эта опция очень выгодна экономически. И это – лишь один пример из множества. У нас другие пожарные нормы, другая толщина стен – из-за их промерзания.
В итоге немецкие коллеги попросили у нас чертежи образцов наших решений в этой сфере. То есть, они практически все взяли у нас. Это говорит о том, как важна правильная форма работы. Перетекание знаний должно быть обоюдным.
– Часто повторяю мысль, высказанную кем-то из экспертов. Если вы хотите побеждать в конкуренции в высокотехнологическом секторе, то вкладывайтесь в хабы проектировщиков. Конкурируют не мозги ваших сотрудников, а творческая среда, созданная в проектных корпорациях.
– Правильная организация работы проектной организации – это дело сложное, но это залог успеха. Конечно, должны быть организованы площадки для промежуточного обсуждения проекта. Нельзя безосновательно сжимать сроки проектирования до нереальных. Но при этом проектировщик должен работать в соответствии с концептом по четко прописанным этапам. На этапе разработки ТЭО становится понятно, какие вложения потребуются. Затем разрабатывается сам проект. И на первом этапе необходима вариативность – как техническая, так и экономическая. Потому что, когда у вас в работе сложные технологические решения, ошибиться очень легко, а цена ошибки – очень высока.
Ключевой момент – вопрос подготовки ТЗ и частных техзаданий. Мы наблюдали, как на совещании задачу по проекту немецким соисполнителям, о которых я упоминал, ставил сам заказчик, без нашего участия. То есть, он не счел нужным подключить к этому генпроектировщика. Из-за этого возникли проблемы. Когда нам ставят задачу, мы, имея, как и любой крупный проектный институт, определенный опыт, начинаем делать правильно, потому что умеем читать ТЗ между строк, знаем все «фигуры умолчания». А вот немцы строго и неукоснительно следуют написанному, и если в ТЗ или проекте что-то не уточнено, не утверждено, нерасшифровано – например, тут нет резервирования, а там, наоборот, что-то предусмотрено в два раза больше нужного (хотя через экспертизу это не пройдет), – они все сделают, как предписано. В этом и состоит специфика опытной генподрядной организации, которая нарабатывается годами и основывается на опыте ГИПов, являющихся ядром каждого проекта. Это и дает либо качественное решение, либо нет.
– То есть, большой практический опыт априори в работе проектировщиков промышленных объектов необходим критически? И вхождение в этот бизнес старт-апов в принципе невозможно?
– Стартапы очень важны – локальные, внутри компании – под развитие конкретных направлений, под конкретные технологии. Например, полное производство вентилятора из химически стойкого пластика с широчайшим температурным диапазоном, выдерживающего воздействие любых кислот. Он способен работать там, где не выдерживает даже нержавейка. Или еще – покрытие воздуховодов тефлоном или другими материалами.
Каждый год у нас усиливается защита материалов. Мы, например, уже 20 лет работаем с сэндвич-панелью, казалось бы, все про нее знаем. Это стандартный материал для возведения производственных корпусов, ангаров и т.д. Но на самом деле каждый год в ней хоть что-то да меняется: в покрытии, грунтовке, в профиле листа, микропрофиле, в цинковании и т.д. То есть, осуществляются постоянные улучшения. И если сравнить такую панель производства пятилетней давности и сегодняшнюю – это небо и земля.
– А как вы отслеживаете эти усовершенствования – ведь есть множество фирм, которые ими занимаются. И есть еще одна проблема: как конкретным предприятиям, производящим стройматериалы и стройконструкции, попасть в проект? То есть, как сделать так, чтобы вы, как генпроектировщик, узнали об их возможностях?
– Проектный институт должен быть открыт для всех новых идей и продуктов. Мы выделяем время на то, чтобы наши специалисты могли повысить свою квалификацию, поднять уровень компетентности. У нас есть научно-техническая библиотека, где аккумулируются нужные материалы. И когда мы выходим на очередной новый проект, мы всегда, по примеру наших заказчиков, проводим научно-технические советы по направлениям – архитектура, конструктив, электрика, вентиляция и т.д. Таких советов у нас обычно бывает 3 – 4 в год. Если кто-то из специалистов побывал в зарубежной командировке, важно, чтобы он полученные новые знания привнес в среду, чтобы, к примеру, не только архитектор это знал, а еще и ГИП, и все смежники. И если этот процесс идет постоянно, институт в какой-то момент становится наработчиком и накопителем новых технологий.
– А как поступать фирмам, которые хотели бы войти в круг ведущих компаний-поставщиков, но, находясь на стадии стартапа, еще не имеют необходимых связей в этой сфере?
– Я бы им советовал, если они хотят найти применение своим материалам и комплектующим и уверены в их конкурентоспособности, даже если они еще в стадии разработки, напрямую обращаться в проектные институты – презентовать эти разработки, предоставлять экспериментальные образцы и т.д. И, если в институте убедятся, что это действительно поможет решить их задачи в проектах, они найдут применение этим наработкам. Потому что для нас главное – обеспечить качество нашей работы. Возьмем для примера отделку фасадов: мало кого из покупателей в первую очередь заботит срок службы отделочных материалов, они гораздо больше интересуются стоимостью их квадратного метра. Между тем, возможно, уже через пять лет этот фасад будет выглядеть плачевно. А если климат сырой, то уже через три года начинается обвальный процесс коррозии. Почему? Поясню на примере: мы недавно рассылали запрос производителям фасадов, и сразу откликнулось почти 20 предприятий, заявивших о своей готовности выполнить нужный объем работ в установленные сроки. Когда же мы разослали им уточненную спецификацию с указанием, что гарантия должна составлять пятьдесят лет, то список претендентов сократился до трех фирм – они уже перенастроили оборудование, освоили выпуск новых видов покрытий, научились работать с краской и т.д.
– Получается, что, по существу, вы можете формировать научно-техническую политику при производстве компонентов для промышленного строительства?
– Мы пока настолько всерьез это для себя не формулируем. Скажу так: мы стремимся, держа руку на пульсе, на регулярной основе отслеживать, что является высшим уровнем техники в том или ином сегменте строительной индустрии.
Я только что привел пример, иллюстрирующий этот тезис: из множества фирм, поставляющих материалы для отделки фасадов, всего три могут изготовить такие, что послужат 50 лет. То же самое касается и вентиляции, и электрики, и т.д. И если нам заказчик говорит, что для него эксплуатационные затраты, срок службы здания – не пустой звук, то мы понимаем, что ему предложить. Но может быть и так, что его, образно говоря, вполне устроит то, что тот же фасад продержится всего пять гарантийных лет, а еще через пять он эту конструкцию попросту снесет, – что ж, у нас есть предложения и для этой категории заказчиков. Здесь для заказчика главное – не обманывать себя и не вводить заблуждение подрядчиков, честно рассказать им о своих запросах и своих планах. Потому что мы, будучи опытными инженерами и практиками, даже по косвенным признакам сразу поймем, какова цель проекта на самом деле. Поэтому лучше все это сразу сформулировать в техзадании.
На самом деле подготовка и управление функцией заказчика, подготовка ТЭО и техзаданий – это очень большой объем работ. Он, наверно, соизмерим с проектированием по своему интеллектуальному потенциалу. На этом этапе может быть занято меньше людей-исполнителей, которые занимаются черчением. Конечно, нужны и важны и инженеры низовых категорий, на них многое держится, в том числе своевременность выпуска продукта. Но если мы горим о ТЭО, о вариативном проектировании сложного технологического проекта, то здесь, конечно, задействованы высококвалифицированные спецы, ГИПы, ГАПы, главные конструкторы. На них ложится самая сложная задача. Например, архитекторы, если необходимо сделать три варианта фасада, должны предложить три системно разных решения. Конструкторам всегда приходится определяться с материалами, и среди них часты споры на тему: бетон или металл? Что выгоднее по деньгам, по срокам, и т. д. Этот спор – из разряда вечных, во всех конкретных случаях у обоих вариантов есть свои плюсы и минусы, и здесь нет универсального однозначного решения. А возьмем для примера систему охлаждения: здесь может быть минимум 4 – 5 принципиально различных системных вариантов: больше или меньше воздуха, центрифуга или турбина охлаждения, или моноблок, градирня, использовать ли free cooling, и т.д. Все это также связано с конструкцией здания. Если конструктив несущий, то выигрывает один вариант. Если мы по каким-то технологическим причинам сделали большой подвал, например, чтобы разместить там безэховую камеру, потребуется совсем другая архитектура «инженерки». И каждый из этих блоков последовательно создает картину, в которой разные варианты могут рассматриваться. А в совокупности получаем сбалансированное решение.
И еще один значимый фактор – это предвидение. То есть, насколько проектный институт и заказчик, с учетом того, что здание строится на десятилетия, могут предугадать, как оно будет эксплуатироваться в будущем, какие технологические процессы будут в нем осуществляться. Ведь основные заводские корпуса – это капитальные здания, и надо понять, как будет развиваться эта отрасль, каких объемов она потребует, например, по высоте помещения и т.д.
– Эта задача – на грани возможностей. Тем более, в сегодняшнем мире, когда столь быстро все меняется.
– Именно! Но если вы постоянно находитесь на передовой «индустриального фронта», то все время вынуждены заглядывать в будущее. В том числе смотреть на реализацию проектов западных коллег, которые нас пока слегка опережают. И делать правильные выводы.
– А может, чтобы «чуть-чуть не отставать», просто необходимо быть интегрированными в мировые экономические процессы?
– Конечно, нет смысла изобретать колесо, если оно уже кем-то изобретено! Но при этом наша интегрированность должна включать в себя и долю критицизма: вспомните пример с немцами из начала нашей беседы. Нам нужно не бездумно переносить сюда чужой опыт, а все переосмыслять, адаптируя его под наш климат, наши условия, специфику, под наше законодательство и т.д.
– К тому же надо учитывать и нашу ментальную разницу с Западом. Она, на мой взгляд, видна даже на примере организации заводской проходной западного и нашего заводов. Там один вахтер, у нас обычно серьезная охрана.
– Да, есть отличия. Приведу такой пример. Система управления зданием – это компьютер. И если немецкому работнику сказать, что нельзя на нем нажимать какие-то кнопки, он их точно не тронет. А наш человек сначала что-то почитает на эту тему, потом найдет забытый наладчиком «пароль входа в систему», или уговорит его поделиться, и начнет что-нибудь поднастраивать, усовершенствовать. Причем, первые два раза у него это действительно получится – будут частичные улучшения, но потом, в какой-то момент, он непременно обрушит систему! И еще попробует спрятать следы! Наша практика подсказывает: если наладчик из службы эксплуатации что-то забыл у системы управления – готовься к экстренному выезду и ликвидации аварии.
А если серьезно, то у нас пока еще, слава богу, есть по-настоящему пытливые умы, которые свою энергию тратят действительно на улучшения. Безусловно, приятно, когда мы приходим на объект делать следующий производственный корпус, и нам коллеги говорят, что в процессе эксплуатации то-то и то-то хорошо бы сделать таким-то другим образом. И к некоторым таким пожеланиям мы прислушиваемся, что-то берем для себя, а по поводу чего-то объясняем, почему этого нельзя сделать.
– Но, наверно, все же нелишне устанавливать в определенных критичных местах и какую-то защиту от чрезмерно активных «рационализаторов»!
– И, кстати, искусство проектирования еще и в том, чтобы определить, что в каком-то месте надо поставить кнопку, которая останавливает процессы, открывает двери и т.д., а в другом месте она не нужна. Это баланс, который нужно всегда находить.
– Уметь находить «балансы» – это одно из требований умного производства!
– Согласен. В данном случае ум – еще и в том, чтобы просчитывать на несколько ходов вперед, какие последствия повлекут за собой те или иные действия работников в системе. В чем там могут быть плюсы – может быть, даже не прямые, а косвенные, а в чем – минусы. И очень важно каждому проектировщику готовиться к тому, что его проект будет реализован и его увидят вживую: и удачу, и провал. Вот пример: на одном заводе я побывал на участке гальваники. Там установлена суперсовременная чешская линия. И тут же вижу, как двое рабочих несут кислоту в бидоне, с трудом пробираются к ванне, и при этом матерят тех «гадов», которые спроектировали линию таким образом, что с одной стороны к ней можно подъехать на тележке и подвезти раствор, в с другой стороны, где такие же ванны, нет таких условий. Я потом побеседовал с авторами этого проекта, они сказали: мол, заказчик дал нам такое задание, попросил втиснуть на весьма ограниченные площади побольше оборудования. Говорю им: но где же ваша гордость за результат, вы же понимали, что эксплуатировать линию будет неудобно и всем будет это очевидно. Да, прямые функции система выполняет, но работать с ней невозможно, поскольку в таких условиях огромна вероятность ошибки при подготовке раствора. Да и риск травмы у рабочих велик.
– Думается, ваш институт – это еще и экономический индикатор: он ощущает, как живет национальная экономика, во всяком случае, ее инвестиционная часть. По сути, если есть проекты – значит, есть и инвестиции, а нет проектов – нет и инвестиций. И каково ваше ощущение по поводу состояния нынешней российской экономики? Есть ли шансы на развитие?
– Многие предприятия в рамках ФЦП получили от государства деньги на перевооружение. И если участником этих программ деньги не были распылены на латание дыр – ремонт кровли, установки ненужного оборудования по принципу «лишь бы деньги освоить» и т.д., а потрачены действительно на техперевооружение и повышение конкурентоспособности продукта, то можно уверенно говорить о его перспективах, в том числе на растущих рынках Китая, Индии, Ирана. Те, кто строит современные предприятия, создает конкурентную среду, в том числе с учетом мирового рынка, будут всегда чувствовать себя уверенно.
– Сейчас запущена программа диверсификации ОПК. Наверно, будущие конверсионные проекты следует также начинать со стадии проектирования? И вообще, на ваш взгляд, возможна реальная конверсия отечественной оборонки?
– Возможна – для тех, кто реально перевооружился технологически в рамках ФЦП. Нам, как проектировщикам, это всегда сразу понятно, как только мы читаем ТЗ и перекладываем его на первую планировку: какие участки надо проектировать, как они будут связаны между собой. И сразу видно, есть ли у заказчика комплексный подход к делу и он намерен получить современный конкурентоспособный продукт, или же его ТЗ – это просто список каких-то элементов из той продукции, что они выпускают уже 10 – 20 лет, и им вместо старого станка хочется такой же, но новый. То есть, системного подхода здесь нет, и это очевидно при любом количестве нулей в стоимости проекта. И на выходе такие заказчики получат все ту же морально устаревшую продукцию. Да еще и с выросшей себестоимостью – из-за покупки нового оборудования. Совсем другое дело, если строится под ключ новое производство с новыми корпусами цехов, и если его технология имеет цифровую основу, на которой будет развиваться производство, соответствующее критериям Индустрии 4.0. И все участки, все переделы имеют цифровую основу: конструкторы, технологи и производственный персонал работают в «цифре», и логистика, и экологические параметры обеспечиваются цифровыми технологиями, производство гибкое – тогда и конверсия состоится. Такое производство может взяться за любой заказ и выполнить его на требуемом сегодня классе точности. Ключевое свойство умных цифровых производств – их гибкость.
– Как явствует из вашего практического опыта, каких предприятий сейчас у нас больше – первого, консервативного, или второго, передового типа?
– Пока что у нас еще мало предприятий, которые дошли до цифровой экономики. Но руководителей, понимающих, что производство надо переоснащать комплексно, на единой технологической базе, становится все больше. И очень многие из них жалеют, что их предшественники этого не понимали и ничего не сделали в этом направлении.
– Проектировщики из крупных институтов, вроде вашего, за эти годы, как мне кажется, развили множество компетенций и вышли на мировой уровень понимания того, как надо проектировать современные промышленные объекты.
– Согласен. Думаю, что крупные проектные институты обладают знаниями мирового уровня, потому что практически с начала двухтысячных годов мы используем импортное инженерное, технологическое оборудование, массу современных материалов. Применение всего этого заставило понимать многие вещи, которые мы прежде не знали. Ну и семнадцать лет – срок достаточно большой для того, чтобы развить необходимые компетенции, сформировать высокопрофессиональные коллективы. После нашей поездки в Германию я понял, что у нас есть решения по своей сути – вполне европейского уровня, не уступающие и даже в чем-то его превышающие.
– Спасибо за беседу.
Автор: Галина ТАРАНОВА
Источник: http://www.umpro.ru/
Понравилась статья? Тогда поддержите нас, поделитесь с друзьями и заглядывайте по рекламным ссылкам!
